Второй курс, или Не ходите, дети, в Африку гулять! - Страница 64

Аккуратно взяв карточку пропуска двумя пальцами, Голицын опустил ее в нагрудный карман рубашки и, кое-как запихнув вываленные вещи обратно в ящик, вернул тот на подобающее ему место в столе. Ну, вот и все. Теперь – в Академию!

Доехав до станции «Проспект Вернадского», Иван вышел из метро и, протиснувшись сквозь спешащую толпу, подошел к автобусной остановке. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что ловить здесь ему нечего. И дело даже не в количестве народа, ожидавшего автобуса, – это было еще полбеды: Вернадка беспросветно стояла. То есть совсем, насколько достигает взгляд: ни движения. Вздохнув, Голицын развернулся и зашагал пешком.

На автобусе до здания Академии ФСБ можно было бы добраться минут за пятнадцать-двадцать – это если без пробок, конечно. Пешком же – быстрым шагом – путь до огромного комплекса с лаконичной надписью «Академия» на фасаде занял у Ивана добрых три четверти часа. Впрочем, ни один автобус Голицына за это время так и не обогнал, хотя ни улица Лобачевского, куда свернул Иван, ни Мичуринский уже не были столь плотно забиты автомобилями, как проспект Вернадского.

Войдя на проходную, Иван вынул из кармана карточку пропуска и с замиранием сердца приложил ее к панели сканера. Поразмыслив пару секунд – про себя Голицын уже решил было, что все, сорвалось – турникет приветствовал курсанта зеленой стрелочкой: путь свободен. Не сдержав вздоха облегчения, Иван шагнул вперед и, миновав равнодушного дежурного, углубился в недра alma mater.

Едва не заблудившись в лабиринте коридоров и переходов – такое впечатление, будто все здесь изменилось! – Голицын все же добрался до нужного корпуса. Помещения Икс-факультета, это он помнил точно, располагались на третьем этаже. Поднявшись по широкой лестнице и свернув направо, Иван, наконец, оказался перед знакомой дверью без вывески, с одним лишь номером – 333. К слову, ни триста тридцать второго, ни триста тридцать четвертого кабинета, насколько знал Голицын, нигде поблизости не имелось.

Помедлив секунду, Иван постучал.

– Разрешите? – его ладонь легла на ручку.

Дверь не поддалась.

Голицын надавил сильнее: бесполезно – заперто.

Нахмурившись, Иван отступил от двери на пару шагов. Такого он не ожидал. Боголюбов на Сопроле – это понятно – но должен же кто-то заниматься делами факультета здесь, в Москве! Может, конечно, этот кто-то сидит в другом кабинете? Тогда в каком?

Голицын растерянно огляделся по сторонам: в коридор выходило еще с полдюжины дверей. Рваться во все подряд? «Простите, вы, случайно, не с Икс-факультета? У меня тут секретная флешка для вас…» Абсурд… Но как же тогда быть?

Можно, конечно, пойти на прием к начальнику Академии. Да вот только станет ли убеленный сединами генерал слушать курсанта-второкурсника, которого к тому же и быть-то здесь сейчас не должно? Точнее, позволят ли ему вообще предстать пред очи этого самого генерала? Не факт… Но делать-то что-то надо…

Задумавшись, Иван вновь потянулся к дверной ручке кабинета, как вдруг из противоположного конца коридора послышались отдаленные голоса. Поспешно отдернув руку, Голицын метнулся к лестнице и замер за углом.

Голоса приближались. Вот уже можно разобрать слова…

– …уволят из органов! – Иван расслышал лишь окончание фразы. Надо же, какой знакомый голос! Где он мог его слышать?

– Не слишком ли сурово, Андрей Михайлович? – голос негромкий, принадлежит, похоже, человеку в годах.

– Отнюдь! По моему глубокому убеждению, полумерами здесь не обойдешься! – ну до чего же знакомый голос! Эти интонации… – Близится решающий момент, я бы даже сказал, момент истины: либо мы, либо они. Поэтому оставлять у себя в тылу пятую колонну недопустимо!

Звякнул вставляемый в замочную скважину ключ.

– Прошу вас, Валентин Александрович!

Не удержавшись, Голицын осторожно выглянул из-за угла. Сторонник суровых мер чуть отступил, пропуская вперед своего спутника, и на мгновение повернулся к Ивану лицом. В следующий миг, словно получив удар кулаком в лоб, Голицын отпрянул, потрясенный: перед распахнутой дверью кабинета полковника Боголюбова… Нет! Перед распахнутой дверью своего собственного бывшего кабинета стоял капитан первого ранга Андрей Михайлович Гайдуков.

4

– А это что такое? – судя по тому, как настойчиво Николь теребила Ивана за рукав, свой вопрос ей пришлось повторить уже не один раз.

– Что? – с трудом вынырнул из омута своих мыслей Голицын.

– Вот это, – показала рукой девушка.

– Это? Мавзолей Ленина, что же еще?!

Они медленно шли по Красной площади – от Исторического музея в сторону Покровского собора. Предполагалось, что Иван покажет француженке московские достопримечательности, но после того, что он увидел в Академии, Голицыну было совершенно не до красот первопрестольной.

Гайдуков. Гайдуков – это Ранола. Ранола – это враг. Враг в Москве… Как такое могло произойти? Знает ли там, на Сопроле, Боголюбов, кто здесь, в Академии, сидит в его кабинете? И как все это связано с амбициозной российской лунной программой и Восточной Африкой? То, что связь такая существует, Иван не сомневался. Но вот в чем конкретно она состоит?

Ответ, возможно, преспокойно лежал сейчас у него в кармане. Но прочесть его Голицын не мог. А тот, кто наверняка смог бы – хозяин кабинета начальника Икс-факультета Академии Федеральной службы безопасности Российской Федерации – работал на Ранолу. На врага. Замкнутый круг…

– Что? – кажется, Николь опять о чем-то спрашивала.

– Что с тобой такое? – недовольно проговорила девушка. – Я про этот Мавзолей. Там что, мумия лежит? Как в Египте?