Второй курс, или Не ходите, дети, в Африку гулять! - Страница 26

Надо сказать, что у сборной Школы были свои сложности. Формально из прошлогоднего состава оставались целых пятеро: сама Эмма – капитан, Голицын, Хохлов, Мазовецки и Чжу Пэн, однако Павел, по его собственным словам, с криском закончил, а Иван находился под домашним арестом и тренироваться, естественно, не мог. А первый матч сезона – с соседней по Сопролу-2 школой – был уже не за горами.

Очевидными кандидатами взамен выбывших были три оставшихся второкурсника – Чан Бяо, Глеб и Сварам Сингх. С китайцем никаких проблем не возникло, а вот Соколов в последней игре получил травму и играть, разумеется, не мог. Что касается сикха, то невесомость вообще была не его стихией – он и в своей-то национальной команде держался обычно на вторых-третьих ролях. В итоге Маклеуд ничего не оставалось, как обратить свой капитанский взор на младший курс.

На два оставшихся места Эмма подобрала четырех кандидатов: помимо Леры, это были американец Майкл Мейер, забивший три гола «Варягу» и один – но решающий – «Конкорду», китаец Тан Минь и австралиец Джим Лонг. Окончательный выбор Маклеуд планировала сделать ближе к матчу, но поговаривали, что шансы Леры и Джима выглядят предпочтительнее прочих.

Перенеся компьютер к самой двери и водрузив его там на высокую тумбу, Иван не отрываясь смотрел на экран. Одни цифры, ничего, кроме цифр. Цифр, отсчитывающих медленно тянущиеся секунды. Вот их осталось двадцать… Вот уже пятнадцать… Теперь, должно быть, десять? Нет, двенадцать… Вот, теперь десять… Девять… Восемь… Семь вообще сегодня будет?.. Семь… Шесть…

Двойка нехотя сменилась единицей, та, в свою очередь, казалось, решила остаться тут навсегда, но и она не устояла, обернувшись вожделенным нулем. Все! Срок его ареста истек!

Да здравствует свобода!

Даже не позаботившись о том, чтобы выключить компьютер, Голицын вылетел через предварительно распахнутую дверь в коридор.

Жилой сектор был пуст. Впрочем, ничего удивительного – в такой-то день! Бегом промчавшись по коридору, Иван в три прыжка преодолел лестницу на следующий уровень и, проскочив в распахнувшиеся ему навстречу двери, ворвался в переполненный зал.

Казалось, вся Школа собралась здесь, распределившись по тесным рядам кресел вокруг огромного прямоугольного стенда, над которым развернулось трехмерное изображение криск-зала. Десять миниатюрных фигурок – пять канареечно-желтого, пять – темно-синего цвета – беспорядочно – на взгляд дилетанта, разумеется, беспорядочно – носились по игровому пространству, ведя отчаянную борьбу за обладание иссиня-черным снарядом.

С трудом заставив себя оторвать взгляд от игры, Голицын принялся искать глазами Глеба. Соколов сидел в одном из первых рядов, положив правую руку на соседнее – никем не занятое – кресло. Как они и договорились – при посредстве Смирнова, разумеется. Удовлетворенно кивнув, Иван принялся пробираться к свободному месту.

– Привет арестантам, – лишь на мгновение оглянулся на подошедшего друга Глеб и убрал руку с сиденья.

– Привет инвалидам! – в тон ему откликнулся Голицын: левая кисть Соколова была закована в медицинский пластик. – Какой счет?

– Пока проигрываем «один – три»! У нас Лерка забила!

– Ясно. Кто еще в составе?

– Эмма, Збышек, Чжу и Чан. За воротами Майкл Мейер.

– Что, не Лонг?

– Нет, в последний момент Эмма предпочла выпустить американца.

– Понятно… – Иван уже удобно устроился в кресле и увлеченно следил за ходом игры. – Ну и как?

– Честно говоря, пока они нас давят. Еще пару мячей могли пропустить только так, но Чжу и Чан в защите просто феерят! Хотя и у нас был еще один неплохой моментик – Эмма промахнулась с двух метров. Мне, правда, показалось, что ее там снесли, но судья промолчал.

– Ясно…

В недолгой истории Школы это был уже третий матч с соседями с Сопрола-2. Впрочем, первый из них, безнадежно проигранный, в некотором смысле можно бы и не считать: как таковой сборной тогда в Школе еще не было, и на игру вышли шесть человек, почти случайно оказавшихся вместе. Из нынешних второкурсников за ту команду довелось сыграть Глебу, Чжу Пэну и Чану Бяо. Последний, помнится, даже забил «гол престижа» – со штрафного.

Зато во втором матче победу праздновали земляне. Это была первая и пока единственная официальная игра той, прошлогодней сборной. Счет первой стадии был «шесть – пять» (это при том, что по ходу игры сопрольцы вели «четыре – ноль»!), и один из голов забил Иван. Правда, через ворота Голицын, получивший в ходе матча серьезную травму, пройти не сумел, но с этой задачей успешно справились Эмма, Збышек и Пашка Хохлов. У сопрольцев, правда, имелось оправдание: на матч, проводившийся на Земле, они прибыли прямо с корабля, после утомительного космического перелета. Но кто теперь об этом помнит?

– Да, не спросил: как там наша Лерка смотрится? – задал другу вопрос Иван.

– Отлично – я же говорю: гол забила! Там, правда, за нее почти все Эмма со Збышеком сделали, но ведь надо ж было еще и в кольцо попасть! Молодец, короче, словно всю жизнь за сборную играла!

– Эй, мелюзга, может быть, перестанете, наконец, болтать?! – послышался справа недовольный голос. Говорили на языке Альгера.

Недоумевая, кто бы это мог быть, Голицын обернулся, и едва не подскочил на месте: в ближайшем кресле – сразу через проход – сидел тот самый черноволосый пятикурсник, что пытался задержать его в городе в составе Патруля.

– Что вы здесь делаете? – удивленно спросил Иван.

– То же, что и все: пытаюсь смотреть матч, – ухмыльнулся черноволосый. – А вот вы мне мешаете! – взгляд пятикурсника скользнул на рукав Голицына, на мгновение замер на черной полосе, перечеркивающей серебристую нашивку, затем вернулся к лицу землянина. – Надо же, какая встреча! – Иван понял, что черноволосый тоже его узнал. – Так, значит, насчет браслета я был прав?